
Хоглэнд написал на своей страничке на Facebook:
«Невозможно понять или принять тот холодный факт, что я никогда больше не увижу сияющие теплые глаза Саймона, никогда не услышу его бодрый смех, например, когда я рассказываю ему какую-нибудь плохую шутку, которую в состоянии понять только такие дегенераты, как он и я. Но сложнее всего осознать, что я никогда не услышу больше его «люблю тебя, папа».
Прямо сейчас я будто бы дрейфую в лодке по бесконечному холодному и черному океану, просто стараясь, чтобы меня не утянуло в эту глубокую тьму. Но мне также повезло, что у меня есть друзья и семья, с которыми я могу разделить свое горе. Но, больше всего, я рад, что у меня есть замечательная жена Мари Хоглэнд, которая понимает меня и вытаскивает меня из всех этих эмоциональных переживаний. Она – маяк, на свет которого я иду сквозь всю эту пучину грусти… И на слова Саймона, которые отражаются от горизонта: «Все будет хорошо, потому что ты знаешь, что я люблю тебя, папа».
Пока мы снова не встретимся, покойся с миром, Саймон, сынок».
Прямо сейчас я будто бы дрейфую в лодке по бесконечному холодному и черному океану, просто стараясь, чтобы меня не утянуло в эту глубокую тьму. Но мне также повезло, что у меня есть друзья и семья, с которыми я могу разделить свое горе. Но, больше всего, я рад, что у меня есть замечательная жена Мари Хоглэнд, которая понимает меня и вытаскивает меня из всех этих эмоциональных переживаний. Она – маяк, на свет которого я иду сквозь всю эту пучину грусти… И на слова Саймона, которые отражаются от горизонта: «Все будет хорошо, потому что ты знаешь, что я люблю тебя, папа».
Пока мы снова не встретимся, покойся с миром, Саймон, сынок».